Глава 13 Психоанализ: истоки

Глава 13 Психоанализ: истоки

Место психоанализа в истории психологии

В наше время термин «психоанализ[110]» известен всем, как и имя его создателя — Зигмунда Фрейда. В то время как другие выдающиеся фигуры в истории психологии — Фехнер, Вундт, Титченер — в целом мало известны за ее пределами, Фрейду удалось снискать популярность среди самых широких слоев читающей публики. Через 40 лет после его смерти журнал «Ньюсвик» отмечал, что идеи Фрейда настолько глубоко проникли в наше сознание, что «уже трудно представить себе двадцатый век без него» (30 ноября 1981 г.). Он принадлежит к той немногочисленной когорте мыслителей, которым суждено было коренным образом изменить наши представления о самих себе.

Фрейд однажды высказал мнение, что за всю свою историю человечество испытало три значительных удара по своему коллективному эго. Первый такой удар был нанесен польским астрономом Николаем Коперником (1473–1543), который доказал, что Земля не является центром Вселенной; она всего лишь одна из множества планет, вращающихся вокруг Солнца. Вторым откровением стало в XIX веке учение Чарльза Дарвина, показавшего, что человек не является уникальным, отличным от всего живого видом и потому не может претендовать на какое — то особое место в мире. Он не более чем один из высокоорганизованных видов животных, которые, в свою очередь, возникли в ходе эволюции из более низких форм жизни.

Третий удар нанес сам Зигмунд Фрейд, провозгласив, что мы не в состоянии полностью контролировать собственную жизнь при помощи разума. Напротив, мы — игрушка в руках бессознательных сил, не подвластных контролю сознания. Таким образом, «Коперник переместил человечество из центра мира на его окраину, Дарвин заставил его признать свое родство с животными, а Фрейд доказал, что рассудок не является хозяином в собственном доме» (Gay. 1988. P. 580).

Становление психоанализа по времени совпадает с развитием других известных школ в психологии. Так, например, в 1895 году, то есть в год выхода в свет первой книги Фрейда и формального начала этого движения, ситуация была следующей: Вундту исполнилось 63 года, а Титченеру еще только 28. Он всего лишь два года работал в Корнел — лском университете и только приступил к разработке своей структурной психологии. Дух функционализма безраздельно господствовал в Соединенных Штатах. Еще не было ни бихевиоризма, ни гештальтпсихологии, Уотсону исполнилось 17 лет, а Вертхеймеру вообще еще только 15.

Однако, ко времени смерти Фрейда, в 1939 году, ситуация существенно изменилась. Вундтовская психология, структурализм Титченера и функциональная психология — уже достояние истории. Гештальт — психология пришла из Германии и быстро завоевала популярность, но безраздельным лидером американской психологии, безусловно, был бихевиоризм.

Несмотря на все разногласия, рассмотренные нами прежде школы исходили из одного и того же академического наследия: в значительной мере все они черпали вдохновение в работах Вундта. Их понятия и методы рождались в лабораториях, библиотеках и лекционных аудиториях. Они отстаивали идеал чистой науки. Напротив, психоанализ не имел никакого отношения ни к университетским аудиториям, ни к идеалу чистой науки. Он произрастал в недрах психиатрической традиции, видевшей свою задачу в том, чтобы помогать тем людям, которых общество отвергло как «психически больных». Именно поэтому психоанализ никогда не был психологической школой в собственном смысле слова. Точнее, не был школой, сопоставимой с другими школами.

Психоанализ с самого начала выбивался из основного русла психологической мысли по своим целям, интересам и методам. Его предметом было аномальное поведение, что сравнительно мало интересовало остальные школы; исходным методом — клиническое наблюдение, а не контролируемый лабораторный эксперимент. И, кроме того, психоанализ преимущественно интересовался бессознательным — темой, которая практически игнорировалась прочими школами.

Вундт и Титченер не включали бессознательное в свои системы по одной простой причине: оно недоступно интроспекции. А раз так, то его и невозможно свести к каким — либо элементарным компонентам. Для функционализма с его исключительным вниманием к сфере сознания бессознательное также не представляло особого интереса. В обширном учебнике по психологии Энджелла, вышедшем в 1904 году, бессознательному уделено не более двух страниц. В учебнике Вудворта 1921 года сказано немногим больше: этот вопрос рассматривается там, скорее, как некоторое недоразумение. И уж, конечно, в бихевиористской системе Уотсона для бессознательного не могло найтись места более, чем для сознания. Он трактует бессознательное как всего лишь невер — бализованные действия индивида. Понятно, что подобные явления не могут играть в его системе никакой существенной роли.

Но тем не менее, есть все же нечто, что роднит психоанализ с базовыми характеристиками функционализма и бихевиоризма. Все они испытали на себе значительное влияние <духа механицизма>, работ Фехнера в области психофизики и эволюционных идей Дарвина.