Глава 3. Армия мирного времени

Глава 3. Армия мирного времени

Необходимо обозначить еще один чрезвычайно важный момент, на который обычно почему-то не обращают внимания. Речь идет о специфике той «организации принудительного членства», в которую направляют для «прохождения службы» миллионы граждан страны каждые полгода.

Да, данная ОПЧ называется «армия», но армия весьма необычная: это — армия мирного времени. Армия, которая не воюет. Что же она делает? Она «находится в готовности».

На самом деле разница между воюющей армией и «армией мирного времени» КОЛОССАЛЬНА именно в социально-психологическом смысле. Данное различие определяет разницу в мотивации и понимании сути внутригруппового взаимодействия для самой многочисленной категории ее членов — солдат. Суть его можно выразить так: солдаты воюющих армейских подразделений ощущают жизненно обусловленную взаимозависимость; солдаты подразделений мирного времени практически никакой взаимозависимости не ощущают.

Например, солдат боевого подразделения не может быть равнодушен к тому, как владеет оружием его товарищ по отделению или взводу: содержит ли он в порядке свой автомат, хорошо ли стреляет и т. д. Он также ЖИЗНЕННО заинтересован в его выносливости, способности четко понимать и выполнять приказы, наконец, в готовности к солидарным действиям в экстремальной обстановке (в бою). Ведь, если кто-то из товарищей по оружию «даст слабину» в реальном бою, это может оказаться фатальным не только для него, но и для всего подразделения.

Точно так же солдат, служащий в боевом подразделении, имеет реальную мотивацию заботиться и о собственной боевой подготовке — так как понимает, что от этого в значительной степени зависит его жизнь.

Напротив, солдату мирного времени, вообще говоря, совершенно все равно, как и куда стреляет, далеко ли бегает и хорошо ли понимает командира любой из его «товарищей» по подразделению. Это — забота командира (он же — надзиратель за функционированием «группы принудительного членства»). Солдат понимает, что в его жизни ничего не изменится от того, насколько успешным в «боевой и политической подготовке» будет его подразделение в целом и каждый из его собратьев в отдельности — поскольку сама «боевая подготовка» для него — во многом навязанная и непонятная, «ненужная для жизни» абстракция.

В данном случае особенно показательна именно СРАВНИТЕЛЬНАЯ сила мотиваций. В армии воюющей — сохранение собственной жизни и жизни «боевых друзей», в армии мирного времени — в лучшем случае стремление получить похвалу в приказе или «Благодарственное письмо» от командования на родину.

Таким образом, мы видим, что при всем внешнем сходстве (Уставы, форма, командиры, оружие, атрибутика и т. п.) армии мирного и военного времени ПРИНЦИПИАЛЬНО РАЗЛИЧНЫ. По сути, это две совершенно разные организации с точки зрения участников (при том, что обе, как ни странно, являются ОПЧ). Различие, в строгом смысле слова можно назвать жизненным; то есть в одном случае внутреннее понимание смысла групповых действий исходит из осознания УГРОЗЫ ЖИЗНИ, а в другом — нет.

Как же современное армейское руководство выходит из этого противоречия? Как в условиях ясно понимаемого всеми мирного времени научить людей хотя бы отчасти взаимодействовать подобно реально боевой части? И есть ли вообще выход из ситуации?

Сразу скажем, что полноценного решения задачи, очевидно, нет — если, конечно, не подвергать жизнь солдат постоянной и реальной опасности, что, вообще-то, противоречит законам. Однако армия давно выработала свою «методику» паллиативного решения, которая применяется везде, независимо от рода войск и размеров воинских частей. Причем «внедрение метода» начинается почти что с момента попадания новобранцев в часть.

Этот метод — круговая порука. Возможно, что многие командиры искренне считают его средством «сплачивания» «воинских коллективов». Возможно, что именно этому их учили в военных училищах…

В чем же суть этого «офицерского ноу-хау»? Способ прост: за прегрешения одного солдата наказывается все подразделение. К примеру, у одного не ладится со строевой подготовкой (ногу недостаточно высоко тянет) — весь его взвод остается заниматься под палящим солнцем (или, наоборот, в 20-градусный мороз) на лишние 2–3 часа… Солдат «выпал из норматива» при беге в противогазах? Его отделение в полном составе бежит «кросс» еще разок, а то и два.

Особый «командирский шик» в таких случаях — отправить отделение бегать или отжиматься БЕЗ проштрафившегося солдата, который в это время как бы «отдыхает». В этом есть особая «боевая» логика — солдат ведь не справился, значит, «убит». Есть и другая, более явная логика — спровоцировать групповую агрессию на «отщепенца»: «мы тут из-за него надрываемся, а он…»

Собственно, в конечном итоге основным смыслом этого псевдобоевого «сплачивания» оказывается именно это: РАЗВЯЗЫВАНИЕ МЕХАНИЗМА ВНУТРИГРУППОВОЙ АГРЕССИИ. Вообще-то нет сомнений, что этот механизм «запустился» бы и сам — но показательно, что в большинстве случаев сама логика функционирования армейской ОПЧ служит как бы катализатором данного процесса.

В результате «круговой поруки» возникает ситуация, когда часть членов ОПЧ горит желанием «наказать» других членов той же ОПЧ за то, что они не должным образом выполняют требования, предъявляемые данной ОПЧ ко ВСЕМ ее участникам. «Наказанием» может быть, например, «темная». Но это уже не суть важно. Внутригрупповая агрессия запущена.

Если разобраться, то это уже не агрессия как таковая — а в чистом виде принуждение (то есть физическое наказание за невыполнение определенных требований, причем предъявленных ВНЕШНИМ по отношению к группе агентом!).

Знаменательный момент! Мы видим, как ВНЕШНЕЕ принуждение («более широкой социальной организации» по отношению к членам армейской ОПЧ) «вращивается» в ткань группы принудительного членства, т. е. становится «внутренним». Одни члены ГПЧ принуждают других к выполнению «требований командиров» при помощи прямого насилия. Этот сущностный для ГПЧ механизм я и хотел бы назвать «интерриоризацией» принуждения в честь великого русского психолога Л.С.Выготского (именно он ввел в психологию термин «интерриоризация», т. е. «вращивание» — правда, в применении к общей, а не социальной психологии).

Однако то, что уже нами описано — это еще не «дедовщина». Уже есть внутригрупповое принуждение, но пока нет второго определяющего признака — НЕФОРМАЛЬНОЙ ИЕРАРХИИ. Об этом мы и расскажем в завершении вводной части.