Объектные отношения при истерии

Объектные отношения при истерии

В историях людей с истерическими наклонностями почти всегда находятся события или отношения, которые приписывают неодинаковую силу и ценность мужскому и женскому полу. Обычной истерогенной ситуацией является семья, где маленькая девочка мучительно сознает, что один или оба родителя значительно больше расположены к ее брату (братьям), или если чувствует, что родители хотели, чтобы она была мальчиком. (Иногда она права; иногда – выстраивает эту ошибочную теорию, исходя из того обстоятельства, что является третьей дочерью в семье.) Или же маленькая девочка может заметить, что ее отец и другие члены семьи мужского пола обладают значительно большей властью, чем мать, она сама и ее сестры.

Когда этому ребенку оказывается позитивное внимание, оно распространяется только на поверхностные, внешние атрибуты, на ее внешний вид и хорошее поведение, на инфантильные черты (ее невинность и сообразительность). Если на братьев обращается отрицательное внимание, их предполагаемые недостатки приравниваются к проявлению женских черт: “Ты бросаешь (что-то), как девчонка!” или: “Ты ведешь себя так, как будто ты не мужчина!”. По мере того, как девочка становится старше и более зрелой физически, она замечает, что отец отстраняется от нее и кажется неудовлетворенным ее развивающейся сексуальностью. Она ощущает себя глубоко отвергаемой по причине своего пола и в то же время чувствует, что женственность обладает странной властью над мужчинами (Celani, 1976; Chodoff, 1978, 1982).

Очень часто отмечалось (Easser & Lesser,1965; Herman,1981), что отцы многих театральных женщин были одновременно личностями и внушающими страх, и соблазнительными. Мужчины могут с легкостью недооценивать то, какими устрашающими они могут казаться маленьким детям женского пола: мужские тела, лица и голоса у них грубее, чем у маленьких девочек и матерей, и требуется некоторое время, чтобы к ним привыкнуть. Раздраженный отец кажется исключительно устрашающим и, возможно, особенно для чувствительных детей женского пола. Если у мужчины бывают приступы гнева, грубого критицизма, беспорядочного поведения или, особенно, инцестное поведение, он может внушать ужас. Любящий и пугающий маленькую девочку отец создает своеобразный конфликт притяжения-отталкивания. Он является возбуждающим, но внушающим страх объектом. Если кажется, что он доминирует над своей женой, например, в патриархальных семьях, этот эффект увеличивается. Его дочь сделает вывод, что люди ее пола ценятся меньше, особенно если дни восхитительного детства уже прошли, и что к людям одного с ее отцом пола следует подходить осторожно. Мюллер и Анишкевич (Mueller & Aniskiewitz, 1986) подчеркивают комбинацию материнской неадекватности и отцовского нарциссизма в этиологии истерической личности:

“Отведена ли матери слабая, подчиненная роль, или же она чувствует угрозу со стороны ребенка и реагирует на это соперничеством с ним, основной проблемой остается не достигаемая зрелая взаимность... Подобным образом, выражаются ли конфликты адекватности отца в хрупкой, псевдомаскулинной внешности или же напрямую в теплом, сексуальном или потакающем поведении с дочерью, он... обнаруживает свою незрелость... Несмотря на варианты манифестирующих черт отцов, общие латентные личностные тенденции отражают фаллически-эдипову ориентацию. Отцы центрированы на себе и стремятся к обладанию, а взаимоотношения рассматривают как продолжение самих себя (нарциссическое расширение)”.

Таким образом, в формирование истерической структуры личности вносит свой вклад ощущение проблематичности чьей-либо сексуальной идентичности. Некоторые маленькие мальчики, выросшие при “матриархате”, где их принадлежность к мужскому полу была опорочена (иногда с презрительным противопоставлением гипотетическим “настоящим мужчинам”), развиваются в истерическом направлении, несмотря на преимущество, традиционно отдаваемое мужчинам в целом. Например, существует небольшая, но легко идентифицируемая подгруппа гомосексуалистов, которые подходят под критерии театральной личности по DSM-IY, в чьих семьях и выявлена такая описываемая динамика (Friedman, 1988). Наиболее частое распространение истерии среди женщин, как мне кажется, объясняется двумя фактами: 1) мужчины в целом обладают большей властью в обществе, чем женщины, и ни один ребенок не может не заметить этого; и 2) мужчины принимают меньшее непосредственное участие в заботе о младенцах, и это делает их более привлекательными, легко подходящими для идеализации “другими”.

Для женщины результатом воспитания, которое преувеличивает наиболее примитивные стереотипы культуры относительно взаимоотношения полов (мужчины сильны, но нарциссичны и опасны; женщины мягки и радушны, но слабы и беспомощны), является стремление к поиску безопасности и самоуважению посредством привязанности к мужчинам, которых она считает особенно сильными. Женщина может использовать для этого свою сексуальность и затем обнаружить, что не имеет удовлетворительного сексуального ответа на физическую близость с таким человеком. Она может также, поскольку предполагаемая сила ужасает ее, попытаться пробудить более нежные стороны мужчины-партнера и затем бессознательно обесценить его как недостаточно мужественного (мягкого, женоподобного, слабого). Некоторые истерически организованные люди – как мужчины, так и женщины – таким образом проходят через повторяющиеся круги замешанной на половой принадлежности переоценки и разочарования, где сила сексуализируется, но сексуальное удовлетворение любопытным образом отсутствует или является эфемерным.