Свобода — для чего?

Свобода — для чего?

А надо вам заметить, что гомосексуализм в нашей стране изжит хоть и окончательно, но не целиком. Вернее, целиком, но не полностью. А вернее даже так: целиком и полностью, но не окончательно. У публики ведь что сейчас на уме? Один только гомосексуализм.

Венедикт Ерофеев

Начиная с 1987 г., вопрос о том, что такое гомосексуализм и как относиться к «голубым», — считать ли их больными, преступниками или жертвами судьбы, — стал широко обсуждаться на страницах массовой, особенно молодежной, печати, по радио и на телевидении. Из журналистских очерков и опубликованных писем гомосексуалов, лесбиянок и их родителей рядовые советские люди впервые стали узнавать об искалеченных судьбах, милицейском произволе, судебных репрессиях, сексуальном насилии в тюрьмах, лагерях, в армии и о трагическом, неизбывном одиночестве людей, обреченных жить в постоянном страхе и не могущих встретить себе подобных. Каждая такая публикация вызывала целый поток противоречивых откликов.

Проблема декриминализации гомосексуализма в юридических кругах обсуждалась давно. О нелогичности статьи 121 Уголовного кодекса РСФСР говорилось уже в учебнике уголовного права М. Шаргородского и П. Осипова (1973). Ведущий специалист в области половых преступлений профессор А. Н. Игнатов поднимал этот вопрос перед руководством Министерства Внутренних дел СССР в 1979 г. Автор этой книги безуспешно пытался опубликовать статью на эту тему в журнале «Советское государство и право» в 1982 г.

В пользу отмены статьи 121 приводился целый ряд доводов: несоответствие советского законодательства нормам и принципам международного права; его противоречие общим представлениям современной науки; соображения гуманитарного порядка, то, что люди не свободны в выборе сексуальной ориентации; отсутствие внутренней логики в самой правовой системе, карающей только мужской гомосексуализм; социальный ущерб в результате отчуждения гомосексуалов от общества и заталкивания их в грязное подполье; санитарно-гигиенические соображения, в частности, трудности борьбы с венерическими заболеваниями; неизбежность злоупотреблений со стороны правоохранительных органов.

Однако процесс декриминализации гомосексуальности затянулся до мая 1993 г. Сделано это было главным образом под давлением международного общественного мнения, чтобы обеспечить вступление России в Совет Европы, причем сделано втихую, без широкого оповещения и разъяснения в средствах массовой информации.

Окончательно это закреплено в новом Уголовном кодексе РФ, вступившем в силу с 1 января 1997 г. Хотя вообще отказаться от упоминания мужеложства, как предлагали некоторые специалисты, законодатели не решились, теперь наказываются только насильственные действия или совершенные в отношении несовершеннолетних. Статья 132 «Насильственные действия сексуального характера» предусматривает, что «мужеложство, лесбиянство или иные действия сексуального характера с применением насилия или угрозы его применения к потерпевшему (потерпевшей) или к другим лицам либо с использованием беспомощного положения потерпевшего (потерпевшей), наказываются лишением свободы на срок от трех до шести лет». Фигурировавшее в разных вариантах законопроекта «удовлетворение половой потребности в извращенных форма» исчезло. Статья 133: «Понуждение к действиям сексуального характера» карает «понуждение лица к половому сношению, мужеложству, лесбиянству или совершению иных действий сексуального характера путем шантажа, угрозы уничтожения, повреждения или изъятия имущества либо с использованием материальной или иной зависимости потерпевшего».

Упоминание лесбиянства, которого не было ни в одном русском уголовном законодательстве, формально есть шаг назад, но фактически это своеобразная, хотя довольно комичная, дань принципу равенства полов. Наконец, статьей 134 установлен единый легальный возраст согласия — 14 лет, независимо от пола участников. Это можно считать большим шагом вперед.

Определенные положительные сдвиги в отношении к сексуальным меньшинствам произошли и в общественной психологии. Советское общество отличалось крайней нетерпимостью к любому инакомыслию и необычному поведению, даже совершенно невинному, гомосексуалы же были самой стигматизированной социальной группой.

При Всесоюзном опросе ВЦИОМ в ноябре 1989 г. на вопрос «Как следовало бы поступать с гомосексуалистами?» 33 процента опрошенных ответили — «ликвидировать», 30 процентов — «изолировать», 10 процентов — «предоставить самим себе» и только б процентов — «помогать». За прошедшие девять лет уровень гомофобии в России заметно понизился, хотя все еще остается одним из самых высоких в мире.

В первые годы гласности «за» геев и лесбиянок говорили исключительно «эксперты», в тональности отчужденного сочувствия. В конце 1989 г. в Москве была создана первая «Ассоциация сексуальных меньшинств (Союз лесбиянок и гомосексуалистов)». Программа ACM подчеркивала, что это «прежде всего правозащитная организация, ее основная цель — полное равноправие людей различной сексуальной ориентации». В газете «СПИД-инфо» было напечатано обращение к Президенту СССР и Верховным Советам СССР и союзных республик, подписанное В. Ортановым, К. Евгеньевым и А. Зубовым с просьбой отменить дискриминационные статьи уголовного кодекса и объявить амнистию тем, кто был осужден по этим статьям.

Одновременно они заявили «о своем безусловном осуждении любых попыток растления малолетних и насилия, в какой бы форме и по отношению к лицам какого бы пола и кем бы эти попытки ни предпринимались. Мы никого не стремимся обратить в свою веру, но мы таковы, какими нас сделала природа. Помогите нам перестать бояться. Мы — часть вашей жизни и вашей духовности. Это не наш и не ваш выбор».

Однако в постсоветском обществе все социальные движения сразу же начинают дробиться на группы и фракции, которые не хотят работать совместно. Геи и лесбиянки не были исключением. Сразу же после выхода второго пробного номера газеты «Тема» в Ассоциации Сексуальных Меньшинств произошел раскол и возникший на ее месте Московский Союз лесбиянок и гомосексуалистов (МСЛГ) возглавили более радикально настроенные Евгения Дебрянская и Роман Калинин. Заручившись политической и финансовой поддержкой американских гей-организаций, они решили действовать путем уличных митингов и демонстраций под хлесткими политическими лозунгами, рассчитанными не столько на соотечественников, сколько на западных корреспондентов. Радикальным американским гей-активистам эта тактика импонировала.

Но Москва — не Сан-Франциско. Требования Либертарианской партии, в которую входил МСЛГ, о легализации гомосексуальности, проституции и наркотиков, каждое в отдельности, были достаточно серьезны, но взятые все вместе и без аргументов, — а в прессу попадали только голые лозунги, — они лишь подкрепляли стереотип, что гомосексуализм, проституция и наркомания — явления одного порядка и что никакого снисхождения «этим людям» оказывать нельзя. Легкомысленные и безответственные заявления начинающих игроков в политику спровоцировали ряд громких политических скандалов, которые коммунистическая и националистическая пресса использовала для моральной дискредитации сексуальных меньшинств.

Отсутствие политического опыта, финансовые трудности и постоянные внутренние распри привели к тому, что большинство геевских организаций и печатных изданий оказались более или менее краткосрочными и маловлиятельными. Хотя региональные правозащитные и культурные организации геев и лесбиянок созданы в Москве, Петербурге, Барнауле, Ростове, Нижнем Тагиле, Калуге, Мурманске, Омске, Томске, Ярославле и некоторых других городах, большинство из них существуют только на бумаге.

Не увенчалось успехом и создание в 1995 г. общенациональной ассоциации лесбиянок, геев и бисексуалов «Треугольник». Московские власти незаконно отказали ей в официальной регистрации, ссылаясь на то, что она якобы «противоречит общественным нормам нравственности». Лидеры «Треугольника» подали в суд, но пока дело ожидало рассмотрения, у них кончились деньги и в очередной раз сменилось руководство, так что всякая работа прекратилась.

В трудном положении находится геевская пресса. В 1998 г. более или менее регулярно выходили только московский информационный бюллетень «Зеркало» (тираж 200 экземпляров) и луганский (Украина) информационно-просветительский журнал «Наш мир» (500 экземпляров).

Положение геев и лесбиянок в России еще далеко от норм цивилизованного общества. Никаких законов, ограждающих их от дискриминации и диффамации в стране нет и не предвидится, а примеров того и другого сколько угодно.

Большей частью нападки на «голубых» — плоть от плоти общих антидемократических, антисемитских, шовинистических и откровенно фашистских настроений. Разжигание гомофобии часто служит просто средством дискредитации политических противников. Лидер шовинистического союза «Возрождение» Валерий Скурлатов в августе 1993 г. заявил, что 70 процентов членов правительства Ельцина — гомосексуалисты, представляющие опасность для государства из-за своей ненависти к здоровым гражданам.

Обвинения такого рода охотно муссирует также желтая, а порой и «демократическая» пресса. Например, в «Комсомольской правде» 24 января 1998 г. опубликован большой материал «Это войдет в аналы Старой площади: Чудом избежав банального изнасилования, наш корреспондент все же подготовил этот материал — о нравах, царящих на высших этажах российской власти». В начало его вынесен текст: «Уйди, противный! Мы тут Россией руководим».

Жесткую антигомосексуальную позицию занимает Русская Православная Церковь и многочисленные связанные с ней организации и средства массовой информации.

Любая информация о людях «нетрадиционной» ориентации в большинстве газет подается в издевательском, ерническом тоне. Открыто гомофобские сайты, призывающие к физическому уничтожению гомосексуалов, существуют и в российском интернете.

В очернении гомосексуалов активно участвуют некоторые врачи, особенно психиатры старой формации, которые по-прежнему считают гомосексуальность опасным половым извращением и психическим заболеванием. Это проявляется и в антиспидовской пропаганде. Хотя глава российской антиспидовской службы В. В. Покровский несколько раз публично поддерживал декриминализацию гомосексуальности, в своей программной статье о мерах по профилактике СПИДа он говорит о «моральной деградации населения», проявляющейся, в частности, в «гомосексуализации культуры». Однополая любовь для него — такое же зло, как сексуальная распущенность, наркомания и проституция. Как можно с такими установками работать с «группой риска» — непонятно.

Антигеевские настроения могут быть и не связаны с фашизмом или традициями советской «репрессивной психиатрии». Сенсационность и, я бы сказал, вызывающий эксгибиционизм, с которым российская пресса пишет об этих сюжетах, раздражают даже некоторых либеральных интеллигентов. На встрече деятелей российской интеллигенции с президентской администрацией 19 августа 1996 г. выдающийся писатель Фазиль Искандер, поддержанный пианистом Николаем Петровым, предложил даже ввести нравственную цензуру «в связи с нашествием на телеэкраны агрессивной прослойки секс-меньшинств», — «всяких пенкиных и моисеевых». По словам газетного отчета, «вялое сопротивление „духу цензуры“ оказал только Мстислав Ростропович, сказав: „Лишь благодаря знакомству с творчеством Элтона Джона я понял, что такое „рок““».

Представление, что все люди делятся на «гомофилов» и «гомофобов», вообще не соответствует истине. Большинству россиян сюжеты, связанные с сексуальной ориентацией, глубоко безразличны и когда их преподносят как едва ли не главный вопрос эпохи, это вызывает у них раздражение.

Например, основатель «Лиги сексуального большинства» в Интернете Кирилл Готовцев ничего не имеет против однополой любви, но ему «кажется обидным и несправедливым то количество событий, которое некоторая часть населения устраивает вокруг своей сексуальной ориентации. Я уверен, что оно того не стоит. Мне почему-то кажется, что мы имеем дело с некоторой специальной формой расизма, когда несколько людей, обнаружив у себя то, чем они непохожи на большинство, начинают по этому признаку кучковаться и требовать от остальных чего-то там, на том основании, что они особенные. Хотя из общества они выделили себя сами».

Думаю, что если бы Кирилл лучше знал историю и сумел поставить себя на место людей, которые много лет были «неназываемыми» и теперь пытаются наверстать упущенное, он отнесся бы к ним, как и к прочим меньшинствам, снисходительнее. Принадлежность к большинству — привилегия, которая накладывает и определенные моральные обязательства.

Несомненно, геи и лесбиянки стали видимыми и слышимыми в современном российском обществе. Однополая любовь — это модная тема для средств массовой информации, связанные с нею проблемы открыто обсуждаются на ТВ и в национальной прессе. В кинотеатрах и по телевидению идут классические фильмы Д. Джармена, Л. Висконти и других. Гомосексуальные аллюзии уже мало кого шокируют. Широкий читатель впервые открыл для себя поэзию Михаила Кузмина и его роман «Крылья». На русский язык переведены многие произведения Жана Жене, Джеймса Болдуина, Трумэна Капоте, Юкио Мисимы, Уильяма Берроуза, стихи Кавафиса, воспоминания Жана Марэ и др.

Появилось новое российское гомоэротическое искусство, литература, поэзия, драматургия и балет. Интерес к этой проблематике проявляют не только собственно геевские издания, но и органы молодежного художественного авангарда, такие как «Митин журнал», «ОМ» и «Птюч».

Многое меняется в повседневном быту. В Москве и Петербурге открыто функционируют голубые дискотеки и бары, проводятся различного рода конкурсы. Однако уровень их, как и всей российской массовой культуры, зачастую невысок. Многое рассчитано исключительно на богатых иностранцев и новых русских, с этим связано и достаточно интенсивное развитие некоторых отраслей на практике легализовавшейся секс-индустрии.

Вот как описывает свой первый опыт в качестве секс-работника 20-летний парень:

«Не знаю, что думает обыватель, но я до первого клиента ни с кем не спал. Мне позвонил сутенер: так и так, есть заказ. Поедешь? Я говорю: поеду, конечно, поеду. Записываю адрес, номер телефона, созваниваюсь, приезжаю, открывает дверь, прохожу, выпиваем по два стакана вина, недолгий разговор, и начинается секс. Первые впечатления начались еще до встречи. Помню, когда я говорил с ним, зубы колотились: я боялся, что они начнут биться о трубку. Пока ехал, повторял про себя: я — проститутка! Мерзко было. Но… приехал и сразу вжился в роль, возникло ощущение, что проработал черт знает сколько. А когда уходил, было отвращение к самому себе. Часа два в ванной лежал, казалось, не могу отмыться…

Да уж, юные провинциальные красавчики (я с ними часто сталкивался, да и сам таким был) уверены, что станут звездами, „профи“ и будут работать до седых мудей. Но, поверьте человеку, раз и навсегда ушедшему из этого бизнеса, ничего такого не случится. Более того, если бы я знал, через что мне предстоит пройти, ни за что на свете не поехал бы Москву. Как только вспомнишь, сколько раз меня могли убить…».

Из статьи Д. Лычева «Полуденный коллбой»

Наиболее важным и эффективным средством общения и получения информации о себе и себе подобных стал для геев и лесбиянок Интернет.

Из нескольких «голубых» сайтов, существующих в российском Интернете, следует особо выделить руководимый Эдом Мишиным WWW.GAY.RU, который имеет не только службу знакомств и дискуссионный клуб, но и оперативно сообщает об основных событиях геевской культурной жизни, новых книгах и журналах, зарубежных новостях и т. д. Регулярно помещаются и материалы научного и философского характера. Сайт рассчитан не только на геев и лесбиянок, но также и на би- и транссексуалов. За короткий срок Gay.ru стал одним из самых популярных сайтов в российском Интернете. В дальнейшем я буду приводить данные некоторых его анкет, однако научного значения они не имеют (мы не можем проверить, кто именно отвечает на заданные вопросы).

Второй по значению российский голубой сайт — Gay.club посвящен преимущественно вопросам здоровья, моды и культуры.

Но сколько вообще россиян имеют регулярный доступ в Интернет?

Некритическое копирование американского опыта «сексуального освобождения» так же непригодно для России, как и некоторые экономические модели. Российские «голубые» интеллектуалы и художники не выходят со своими сексуальными исповедями на публику не только потому, что боятся последствий, но и потому, что предпочитают не выставлять свою личную жизнь напоказ. Коммерциализация «голубого», как и всякого прочего, секса, их шокирует, а претензии самопровозглашенных лидеров раздражают: «Я не хочу принадлежать ни к какой субкультуре. Я знаю, что это модно на Западе, но из того, что я предпочитаю спать преимущественно с мужчинами-геями, не вытекает, что я хочу общаться в первую очередь с ними же».

Как считает московский поэт Дмитрий Кузьмин, «гей-движение и gay community — явления для России нехарактерные и неактуальные, но это не специфика российских геев, а специфика российского общества вообще, в котором советская эпоха выработала стойкое недоверие к любой общественной активности, к любым объединительным порывам и т. п. И даже тем, чей круг общения почти исключительно гомосексуален, мысль о какой-то институционализации этого положения вещей представляется вполне нелепой. Принципиально нынешний расклад всех устраивает: минимум необходимой геевской инфраструктуры (бары, дискотеки, журналы и т. п.), а все остальное общение — чисто приватным образом.

Другое дело — что в настоящий момент эта самая инфраструктура плохо развита: два-три клуба на всю Москву и пяток — на всю Россию, — это невозможно мало (просто потому, что у геев тоже бывают разные вкусы и интересы, в конце концов, разный возраст, — потому и клубы да бары им нужны разные), а кроме того, хотелось бы, как минимум, свои библиотеки и книжные магазины, свой медицинский центр и психотерапевтическую службу. Но идея gay community, насколько я понимаю, носит гораздо более тотальный характер, вплоть до голубого баскетбольного клуба и общества геев-филателистов.

Это забавно, но не очень понятно для русского человека (может быть, вообще для европейца: по-видимому, американской культуре свойственна большая публичность личной жизни, отождествление понятий „не скрывать, не стесняться“ — с одной стороны и „всем показывать“ — с другой).

Вероятно, со временем российские геи и лесбиянки будут иметь не только собственные коммерческие издания, бары и дискотеки, но и свои „общинные“ консультативные и правозащитные центры. Однако едва ли это выльется в создание таких организованных общин, как в США».

А пока что усиление консервативных тенденций в обществе оборачивается заметным ростом гомофобии и числа покушений на гражданские права и свободы. Причем эти факты, вплоть до публичных фашистских акций, не находят ни правовой оценки, ни общественного осуждения. Как и в других вопросах, страна живет по формуле «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих». До самых минимальных европейских стандартов России еще очень далеко.