Младенец и вода в ванне

Младенец и вода в ванне

Описанные выше истории болезней были приведены для того, чтобы ответить на вопрос: является ли психопатологией вера в Бога? Если мы хотим выбраться из трясины детских поучений, местных традиций и суеверий, то должны поставить перед собой именно этот вопрос. Но наши истории болезней показывают, что ответ не будет простым. Иногда он положителен: безропотная вера Кэти в того Бога, которого дали ей мать и церковь, несомненно, задержала ее духовное развитие и отравила разум. Только через сомнения и отказ от своей веры смогла она вырваться к более широкой и более продуктивной жизни. Только так удалось ей обрести свободу развития. Но ответ бывает и отрицательным. По мере того как Марсия вырастала из холодного микрокосма своего детства, вырастала вместе с ней, спокойно и естественно, и ее вера в Бога. Тед отрекся от своей веры в Бога, но она должна была воскреснуть как важнейшая часть его освобождения и воскресения его души.

Как же нам быть со всеми этими «да» и «нет»? Призвание ученых — ставить вопросы, чтобы найти истину. Но ученые — тоже люди, слишком люди, и, подобно всем людям, они хотят, чтобы ответы были ясными, однозначными и легкими. В поисках простых решений ученые склонны попадать в две ловушки, когда они ставят вопросы о реальности Бога. Первая называется выплеснуть младенца вместе с водой из ванны. Вторая — туннельное видение.

Конечно, вокруг реальности Бога очень много грязной воды. Священные войны. Инквизиция. Жертвоприношение животных. Человеческие жертвоприношения. Суеверия. Оболванивание. Догматизм. Невежество. Лицемерие. Самодовольство. Негибкость. Жестокость. Сожжение книг. Сожжение ведьм. Запреты. Страх. Конформизм. Комплекс вины. Умопомешательство. Список этот почти бесконечен. Но дал ли все это людям Бог или люди дали это Богу? Слишком очевидно, что вера в Бога бывает разрушительно догматичной. Состоит ли проблема в том, что человек склонен верить в Бога, или в том, что он склонен быть догматичным? Каждый, кто видел закоренелого атеиста, знает, что такой индивид может быть столь же догматичным в своем неверии, как и верующий — в своей вере. От чего же нам избавляться, от веры в Бога или от догматизма?

Другая причина склонности ученых вместе с грязной водой выплескивать и ребенка заключается в том, что, как я уже замечал, наука и сама является религией. Ученый-неофит, которому лишь недавно открылось научное видение мира, может быть точно таким же фанатичным, как и христианин-крестоносец или воин Аллаха. Особенно заметно это тогда, когда в науку приходят из такой культуры и такого дома, где вера в Бога твердо ассоциируется с невежеством, суевериями, косностью и лицемерием. Тогда возникает эмоциональное и интеллектуальное искушение уничтожить идолов примитивной веры. Зрелость ученого, однако, наступает тогда, когда он осознает, что наука так же подвержена догматизму, как и любая религия.

Я уже давно утверждал, что для нашего духовного развития очень важно стать учеными, людьми, которые скептически относятся ко всему, чему нас научили, то есть к самым общим понятиям и предположениям нашей культуры. Но и сами научные понятия становятся иногда культурными идолами, поэтому нам необходимо становиться скептиками и по отношению к ним. И мы действительно можем созреть, вырасти из нашей веры в Бога, перерасти ее.

Теперь я хочу пойти дальше и предположить, что мы можем также дозреть, дорасти до веры в Бога. Скептический атеизм и агностицизм — не высший уровень понимания, которого могут достичь человеческие существа. Наоборот, есть основания считать, что за хаотическими понятиями и фальшивыми концепциями Бога лежит реальность, которая есть Бог. Именно это имел в виду Пол Тиллих, когда говорил о «боге вне Бога» именно поэтому некоторые мудрые христиане радостно возглашают: «Бог умер. Да здравствует Бог». Означает ли это, что путь духовного развития может вести сначала от суеверий к агностицизму, а затем от агностицизма к точному знанию Бога? Об этом пути девятьсот лет назад говорил суфий Аба Сайд ибн Аби-ль-Хаир:

Пока школа и минарет не будут разрушены,

Мы не сможем выполнить нашу священную работу.

Пока вера не превратится в отрицание, а отрицание — в веру,

Не будет истинного мусульманина.[24]

Пролегает ли путь духовного роста только от скептического атеизма и агностицизма к истинной вере в Бога, или это не так, — фактически, некоторые интеллектуально развитые люди, склонные к скепсису, такие, как Марсия или Тед, развиваются, по-видимому, в направлении веры. И, заметим, вера, до которой они доросли, совсем не похожа на ту веру, из которой выросла Кэти. Бог, который приходит прежде скептицизма, может быть мало похожим на Бога, который приходит после. Как я упоминал в начале этой главы, единой монолитной религии не существует. Существует много религий и, вероятно, много уровней веры. Некоторые религии для отдельных людей могут быть губительными, другие — благотворными.

Все это особенно важно для тех ученых, которые занимаются психиатрией или психотерапией. Работая непосредственно с процессами развития, они как никто другой обязаны выносить суждения относительно благотворности или пагубности системы индивидуальных верований. Поскольку психотерапевты, как правило, принадлежат к скептической или даже чисто фрейдистской традиции, то у них наблюдается тенденция относить всякую страстную веру в Бога к патологии. В некоторых случаях эта тенденция переходит границы и оборачивается откровенным предубеждением. Недавно мне довелось разговаривать с одним студентом-старшекурсником, который серьезно подумывал об уходе в монастырь через несколько лет. К моменту нашего разговора он проходил курс психотерапии уже в течение года. «Но я не смог сказать моему врачу об этом намерении и о глубине моей религиозной веры, — признался он мне. — Я боюсь, что он не поймет». Я слишком мало знал этого молодого человека, чтобы судить о том, какое значение для него имеет монастырь и насколько его желание уйти туда связано с неврозом. У меня было сильнейшее желание сказать ему: «Вам нужно обязательно рассказать об этом врачу. Для вашего излечения очень важно, чтобы вы во всем были открыты, а особенно в таком серьезном вопросе, как этот. Вы должны доверять объективности вашего врача». Но я не сказал этого. Я далеко не был уверен, что врач будет объективен, что он поймет в истинном смысле слова.

Психиатры и психотерапевты с упрощенным отношением к религии могут оказать плохую услугу некоторым своим пациентам. Это относится к тому случаю, когда они считают все религии хорошими и здоровыми; но справедливо это и тогда, когда они выплескивают с водой и младенца и видят в любой религии болезнь или Врага; наконец, это справедливо и тогда, когда, сталкиваясь со сложной ситуацией, они устраняются от всякой работы с религиозными проблемами пациентов и прячутся за маской принципиальной объективности, которая позволяет им считать себя как бы непричастными, не вовлеченными в эти духовные религиозные проблемы. А между тем их пациенты нередко нуждаются в такой причастности. Я не хочу сказать, что они должны отбросить свою объективность или что удерживать равновесие между объективностью и собственной духовностью — легкое дело. Я хочу сказать другое, скорее обратное: в религиозных вопросах психотерапевтам всех направлений необходимо становиться не менее вовлеченными, но более искусными, чем они обычно бывают.