Господа офицеры и иже с ними

Господа офицеры и иже с ними

Худо, когда в дивизии Недостает провизии.

Козьма Прутков.

Когда-то, в старину (да и в не очень давнем прошлом — спросите вашу маму) выйти замуж за военного было престижно. Военные носили красивые мундиры, сорили деньгами, у них был неписаный кодекс чести и радужные перспективы в смысле карьеры. Правда, они могли и погибнуть на войне или на дуэли, но ведь риск, как известно, — благородное дело.

Сейчас это как сказать. Военная жизнь — она всегда бивуачная: сегодня здесь, завтра там. И, если при царе-батюшке офицеров ставили на постой в барских усадьбах, то теперь это будет скорее всего общежитие барачного типа с общей кухней и душем в конце коридора. Хорошо, если у части есть свои дома с квартирами. А если нет? Правда, в советские времена офицера могли послать и куда-нибудь за границу, где стояли наши войска, в ту же Чехословакию, например, или в ГДР. Там и деньги были другие, и свои магазины, и за несколько лет можно было накопить добра на всю жизнь. И, опять же, культура — музеи, экскурсии, всякие там исторические достопримечательности. Лучшие артисты специально приезжали из Союза, давали концерты.

Но теперь там наших войск больше нет. Да и самой ГДР больше нет, как, впрочем, и Чехословакии. И посылают офицеров теперь в такие дремучие гарнизоны, где всей культуры — одна водка с утра до вечера да скандальные разборки с сослуживцами, с соседками, с рядовым составом.

Или на какую-нибудь войну пошлют, что не лучше. А вам — либо мотаться вслед за ним на очередную квартиру, таща за собой двух ребятишек, узлы с бельем и коробки с книгами, либо сидеть в этой самой квартире, ждать его и с ужасом думать: убьют — не убьют?

Так что в социальном плане сейчас выходить замуж за военного — дело тоже рискованное. Мук и тревог выходит больше, чем радостей. Это имеет смысл, пожалуй, только в том случае, если у него папа генерал или ему самому повезло попасть на спокойную, «непыльную» должность где-нибудь в крупном городе, а то и в самой Москве, — тогда у вас, что называется, и мужик будет при вас, и на чемоданах жить не надо, и детям не придется за десять лет учебы сменить десять школ и десять часовых поясов.

Если он у вас потомственный военный, это уже хорошо, потому что привычка к порядку и дисциплине сидит в нем, что называется, с молодых ногтей. Еще лучше, если и вы сами из семьи военного: вы уже и сами все знаете, вам не привыкать, и это со штатским вам будет труднее ужиться, чем со «своим», каких вы знаете с детства.

И совсем хорошо, если у вас у самой в сумочке военный билет, а на плечах погоны. Для семьи хорошо, я имею в виду, потому что разводов в таких семьях по статистике меньше всего. Хотя хлопот (см. выше) от этого, конечно, не убавляется.

Убавляется количество причин, от которых могут возникать конфликты. У вас почти нет поводов для разногласий — разве только по поводу воспитания детей, но это у всех так, и об этом в своем месте. И потом, пока дети подрастут до соответствующего возраста, когда их воспитание станет проблемой, много воды утечет.

Еще среди штатских бытует мнение, что наши военные — народ, мягко говоря, ума не самого светлого. Солдафоны, одним словом. Так вот, это неправда.

Анекдоты анекдотами, любая газета полна анекдотов про военных (как, впрочем, и про всех остальных). Но я как-то раз поинтересовался у одного немца, почему у нас в России рассказывают анекдоты про всех подряд, начиная от главы государства и кончая теми же военными, а у них — нет. Ну просто нет таких анекдотов, и все. Знаете, что он мне ответил?

— Вам хорошо смеяться…

Это им там не до смеха! У них все регламентировано, все «железно», чуть что — и пожалуйте судиться. Будь ты хоть сам американский президент. А мы, пока нам смешно, значит, еще свободны, да и с чувством юмора у нас все в порядке.

Но я про военных. Так вот, офицеры у нас народ вполне нормальный, и дураков среди них даже меньше, чем среди других профессий (потому что профессия, как ни верти, опасная, дураки тут не выживают). Другое дело, что им приходится придерживаться неких определенных правил игры — прикидываться, одним словом.

Это всего лишь маска — как уставная прическа, как неизбежная деталь мундира.

Те, кто «сбрасывает маску», то есть высказывает начальству наболевшее, горькое, правду, имеют крупные неприятности, вплоть до закрытия всех путей продвижения по служебной лестнице. А дальше — только увольняться, причем и ему, и вам, если вы тоже военнослужащая. А это мало того, что дело нудное и хлопотное, так потом надо будет еще долго и трудно устраиваться в гражданской жизни. То есть фактически начинать все с нуля. Поэтому, заметив у мужа такое намерение, постарайтесь отговорить его любой ценой. Пусть он выскажет все вам, своему лучшему другу или психологу-консультанту, но ни в коем случае не тому, у кого звездочек больше.

Или уж тогда загодя начинайте готовить новый плацдарм в гражданской жизни.

Ясное дело, что все вышесказанное относится не только к армейцам, но в большой мере и к морякам, летчикам, пограничникам, а также милиции, ГАИ, пожарным и «бойцам невидимого фронта» — офицерам в штатском (работникам спецслужб), то есть вообще всем мужчинам, чья профессия, как говорят астрологи, проходит под знаком воинственного Марса.

О рядовых же я как раз не говорю, потому что они в армии — люди временные, и «психология военного человека» у них сложиться не успевает. Что же касается унтер-офицеров или сержантского состава, то это как бы серединка наполовинку. В целом это крепкие, хозяйственные мужики, вот только характер у них вырабатывается слишком жесткий (могут и побить, ежели что не так).

Впрочем, как муж и отец это, скорее, положительный тип, и лишь к возрасту дедушки он может сделаться довольно-таки несносным.

«Иже с ними», то есть вместе с военными, следует назвать, как это ни странно, и лиц духовного сословия, сиречь священников Русской Православной Церкви. Не думайте, что они все монахи, то есть им нельзя жениться.

Наоборот, приходским священникам, то есть городским и деревенским батюшкам очень даже нужно жениться, иначе им не дадут прихода. А приход, как вы уже понимаете, это не только административно-территориальная единица, но и вполне однозначное финансовое понятие, в смысле источник дохода.

Дисциплина в церкви не менее жесткая, чем в армии: недаром Эразм Роттердамский еще в XVI веке писал, что «церковное служение есть та же воинская служба». Там действует та же субординация, и служащих подстерегают те же опасности, что и военных. Даже в отношении опасности для жизни: вспомните убиенного отца Александра Меня или других священнослужителей, погибших в бурях нашей беспокойной жизни.

Поэтому выходить замуж за действующего или будущего батюшку — риск такой же, как если выходить замуж за офицера. И перемещают священников точно так же, как и офицеров, через десять часовых поясов, от Калининграда до Сахалина.

Если, конечно, вы сами опять же не происходите из традиционно православной семьи или из семьи священника.

Преимущества же брака со священнослужителем велики: на хорошем приходе жизнь ваша и ваших детей всегда будет достаточно обеспечена, «благословение свыше»

— тоже, да и разводы в таких семьях по статистике случаются редко. Но здесь опять-таки важна ваша собственная морально-психологическая готовность к роли матушки (так называют жену приходского священника) и отсутствие претензий на собственную научную, артистическую или иную карьеру. Поэтому я и говорю, что к такой жизни лучше всего бывают приспособлены девушки из традиционно православных семей: обычная горожанка в такой семье заскучает очень быстро.

А дальше — смотри замечания об общепсихологических проблемах супружеской жизни, которые касаются всех без исключения.

Ну и, конечно, вам придется точно так же отговаривать вашего «батюшку» от высказывания правды в глаза вышестоящим, как я уже рекомендовал это офицерским женам, потому что в противном случае хорошего прихода вам не видать никогда.