Огненные врата

Огненные врата

В течение двух лет Соединенные Штаты терзали политические скандалы, известные под названием Уотергейт. Нация была поставлена в тупик, даже ошеломлена невероятными разоблачениями. Уотергейт был прежде всего человеком, который карабкался на самую вершину лестницы и крепко за нее держался; когда опора начала разрушаться, он наконец скатился так низко, что трудно сыскать в истории подобный прецедент.

Вопрос состоит в следующем: если Дик был так умен, что, начав мальчиком на побегушках в маленькой бакалейной лавке своих родителей, искренне благодаривший покупателей за грошовые чаевые, перехитривший Тома и Гарри и всех остальных и, наконец, увидевший процессию королей и президентов, жаждущих его протекции в Белом Доме, то как он мог одновременно оказаться столь неразумным, чтобы действовать, восстанавливая против себя всю нацию – и это после всех его свершений на мировой сцене? Как он мог дойти до такого самоуничтожения, что, организовав широкую шпионскую сеть, имел также подслушивающие устройства, шпионившие за ним самим? И если он желал остаться великим в глазах потомков, то для чего он также записывал ругательства, которыми изобиловал его язык?

Разгневанная нация с полным восторгом принимает бессмысленную историю, сочиненную в Белом Доме президентом или его помощниками и разыгранную как кража со взломом и другие сцены из дешевого шпионского фильма: тайные встречи заговорщиков на садовых скамейках, в вестибюлях отелей и в затемненных автомобилях; портфель с крадеными деньгами, спрятанный в багажной камере же-лезнодорожного вокзала; контрабандистские вылеты в Мексику с мелодраматическим эпизодом преданной секретарши, которая споткнулась о магнитофон, причинив ему значительные повреждения. В эти месяцы президент постоянно появлялся перед камерами и уверял нацию, что ничего плохого пока не было сделано ни им, ни его сотрудниками. Почему же тогда он не уничтожил все компрометирующие записи?

Когда же наконец крышу Белого Дома действительно сорвало, человек со свисающим подбородком спустился с невидимого трона Овального кабинета и, окруженный своей свитой, заговорил с народом так, словно стал опять мальчиком из бакалейной лавки: он говорил о своей безгрешной матери и о своем трудяге-отце. Он еще не оценил чар самого могущественного человека на земле, который вплоть до сегодняшнего дня проходил через все двери и, как мне представляется, последним победным жестом поднимал руки, прежде чем подняться на геликоптере с лужайки. Это не было комедией, это было самой настоящей трагедией. Возможно, в будущем более проницательные трагики – Эсхилы, Софоклы, Еврипиды – узнают, что же было в этом человеке, избранным нацией, которая одержала над ним победу и заставила его действовать иррационально. Какое заклинание приобрело власть над ним, его логикой и его изобретательностью? Где тактся разгадка?

Каковы бы ни были личные недостатки Никсона, существует фактор, который необходимо принять во внимание, поскольку без этого правильная перспектива будет утрачена. Она была утрачена и самим Никсоном, но для психоаналитика это в природе вещей: человек не берет в расчет самых очевидных факторов, когда он старается представить, что им руководит и что его толкает.

Когда Никсон вступал в Белый Дом в качестве президента и главнокомандующего, нация, даже весь западный мир доверили ему детонатор, с помощью которого можно было уничтожить население всей Земли. Такое доверие определяет личную ответственность президента – двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году. Атомная атака оставляет ничтожно мало времени для предупреждения; прослушивающая аппаратура установлена на севере, на случаи атаки через полюс – расстояние короче и времени для предупреждения остается меньше – а также в других стратегических точках в Америке и за ее пределами, и они беспрерывно отсчитывают каждую секунду. Но именно президент может принять фатальное решение, возможно, под влиянием момента. Установки, окружающие потенциального противника в Европе, на Ближнем Востоке, на Дальнем Востоке, оснащены снарядами, готовыми мгновенно выполнить команду.

Президент исполняет всякого рода официальные и представительские функции, а также ведет обычную семейную жизнь. Но о чем бы он ни думал и чем бы ни занимался, он должен ощущать доверенный ему спусковой крючок и шахты, из которых могут вырваться межконтинентальные атомные снаряды, чтобы восстановить этот ужасный баланс, и атомные субмарины, всегда курсирующие неподалеку от побережья. Он не может выбросить все это из головы, даже во сне, даже если он сознательно об этом не думает.

Подобная роковая мощь еще никогда не доставалась смертному. Читатель евангельского описания Геенны, куда сбрасываются проклятые грешники, может на минуту представить, что ему одному доверен ключ от этого места, населенного бесчисленным потомством Адама. Он может открыть пропасть и выпустить людей наружу, а может прибавить еще больше серы и огня. И этот читатель, если он зрительно такое представит, может также пойять, насколько подобное занятие будет постоянно доминировать над всеми его поступками.

Страх совершить ошибку, непоправимую ошибку, крайнее напряжение – такое, какое открыто обнаружилось во время конфронтации Кеннеди и Хрущева в дни кубинского ультиматума или, в меньшей ^тепени, в тревожные дни, последовавшие за войной в Иом Киппур – терзающее чувство неготовности к исполнению задачи хранителя человеческих судеб – все это ни на минуту не оставляет того, кому доверена космическая разрушительная сила.

Подозрительность по отношению ко всем и даже к самому себе должна усилить сознание данной человеку возможности положить конец истории, по крайней мере истории цивилизации. И поэтому будут совершаться иррациональные поступки, почти импульсивные. Когда из Пентагона были украдены документы и в краже был заподозрен один из служащих, который передал их прессе и таким образом потенциальному врагу, он не мог быть задержан иначе как ценой ночного взлома его психоаналитического кабинета – действия, за которое Никсон нес всю ответственность и которое он не знал, как оправдать. Каждый новый шаг выявлял страх и подозрительность: действия, направлявшиеся из Белого Дома, возглавляемого Никсоном, несли отпечаток личности, страдающей одновременно от мании величия и мании преследования – двух маний, которые обычно сопутствуют друг другу. Уто величие не было воображаемым: оно было заключено в самой роли. Не беспочвенна и подозрительность, если в этот самый момент существуют планы мгновенного уничтожения двухсот главных американских городов. Но подозрительность мешает рассудительности, и в результате случился скандал с Уотергейтом,,возможно, потому, что Никсон был более восприимчивым, чем Джонсон до него и Форд после него.

Основные факты нуждаются в более внимательном рассмотрении: будучи потомками выживших после грандиозных природных катаклизмов прошлого, мы одержимы потребностью, унаследованной через родовую память, повторять катастрофические ситуаций. Мозговые клетки человека, готового навлечь катаклизм, должны быть подобны натянутым струнам, отзывающимся в его сознании непривычными тонами.

Опасность возможного психического расстройства у президента перед его уходом ощущалась ответственными работниками Департамента безопасности, и как сообщали газеты, секретарь по вопросам безопасности сделал временные секретные распоряжения, чтобы предотвратить возможность одновременного ухода президента и катастрофы, последующей от нажатия кнопки. А разве первый секретарь по делам безопасности, Джеймс Форрестел, у которого уже под рукой была кнопка, в то время как Советская Россия еще не имела сопоставимого ядерного арсенала, не выбежал в 1949 году, ранним утром, на улицу курортного города Флориды, в панике крича, что русские вторглись в Соединенные Штаты Америки? Он был человеком исключительных способностей. Унаследованные родовые страхи, фрейдистская потребность воссоздать травматический опыт прошлого» бессознательная прометеевская борьба между потребностью уничтожения и потребностью выживания – и в результате Джеймс Форрестел выбросился из окна высотного военного госпиталя, чтобы обрести мир с самим собой.

Линдой Джонсон, чьим лозунгом было «Давайте сядем и вместе подумаем», ввел в заблуждение Конгресс и нацию, устроив инцидент в заливе Тонкий, а затем предельно расширив масштаб военных действий во Вьетнаме. Ои послал примерно пятьсот тысяч молодых американцев в страну, в которой Соединенные Штаты вряд ли имели какие-нибудь экономические или политические интересы, само название ее было неизвестно со школьной скамьи тем, кого послали туда убивать и быть убитыми, калечить и быть~искалеченными, сжигать напалмом пятнадцатилетних вьетконговских призывников, а самим тонуть в болотах и гибнуть в лесах, из-за них лишившихся листвы. Джонсон заставил заплатить за эту агонию, по существу ставшую суррогатом грандиозной атомной бойни, здоровьем следующего поколения.

Атомное оружие несет опасность радиоактивного заражения. Но накопленное и пока еще не использованное, оно несет еще одну опасность – расстройство мозговых клеток человека, который отвечает за его применение или бездействие, который всегда имеет при себе запальник и не всегда контролируемую потребность зажечь его.

Избавленный от этой ответственности, лишенный своей власти, Никсон поднял руки словно в ознаменование победы, но он не знал, что именно он приветствует таким жестом.

В Сан Клименте, в окруженной стенами Каза Паси-фнка, бывший президент написал свои мемуары. Так он повторил ошибки узника, сосланного на остров Св. Елены сто пятьдесят лет назад, который, ввергнув Европу в кровавые войны с помощью конных пушек, написал историю своей жизни так, как она ему виделась, или как он ее воображал, что многие историки считают далеким от истины.