Отождествление с агрессором

Отождествление с агрессором

С психологической точки зрения, проблема состоит не в том, что отец обладает властью и пользуется ею. Когда существует власть, устанавливающая четкие и разумные границы, ребенок чувствует себя уверенно и безопасно. Но эта потребность ребенка в твердом правлении не удовлетворяется, когда под предлогом, что ему нужно поддерживать свой родительский авторитет, чувствующий себя эмоционально оттесненным отец дает выход ревности или просто демонстрирует сыну, кто в доме главный.

В данном случае отец играет роль далекого и гневливого Небесного Отца, видящего в сыне угрозу своему положению. Поскольку гнев отца иррационален, ребенок с самого начала испытывает чувства замешательства и обиды. Такая ситуация приводит к взаимному недовольству и отчуждению. Как ни парадоксально, при этом характер сына формируется таким образом, что, став взрослым, он ведет себя точно так же, как отец.

С точки зрения психологии, этот парадокс возникает потому, что сын "отождествляет себя с агрессором", а не с жертвой, каковой на самом деле являлся. Он отвергает в себе качества, провоцировавшие отцовский гнев, даже если эти качества не были плохими.

Хотя сын может не любить отца, который постоянно критикует, придирается и выплескивает на него свой гнев, еще больше он не любит чувствовать себя слабым, некомпетентным, трусливым, беспомощным и униженным. В те моменты, когда сын становится объектом отцовского осуждения и ярости, он ненавидит собственную уязвимость. Связанные с этим неприятные ощущения смешиваются с представлениями о том, что значит "быть плохим", -- и вследствие этого смешения в патриархальной культуре существует склонность отождествлять ранимость со слабостью, трусостью и "плаксивостью". Любовь к красивым вещам, чувственность и эмоциональная непосредственность тоже считаются немужскими чертами, которые нужно скрывать от постороннего взгляда или вообще вытеснять за пределы собственного осознания.

Мальчики и мужчины учатся, что в условиях патриархата бывает опасно проявлять сострадание к жертве, ибо при этом можно легко утратить свои позиции. Риск особенно велик, когда мужчины, собираясь в группу, демонстрируют свою власть над другими -- издеваются над животным или мучают, бьют и даже насилуют кого-то, кто слабее их. Один мужчина вспоминал, как в детстве над ним насмехались и глумились ровесники за то, что он не позволил им мучить котенка. Придирки мальчишек стали той ценой, которую ему пришлось заплатить за вмешательство.

Другие мужчины рассказывали о чувстве вины и стыда, которое они испытывали из-за того, что им не хватило смелости вступиться за слабого. Они говорят: "Я даже пальцем не пошевелил", -- тем самым давая свое молчаливое согласие на издевательство группы мужчин над женщиной, гомосексуалистом, евреем, азиатом, мексиканцем или чернокожим. Причем этих мужчин в детстве не обижали родители, так что они не принадлежат к числу тех, кто отождествляет себя с агрессором из-за издевательств, перенесенных в раннем возрасте. И все же они не противились происходящему, -- а именно так обычно ведут себя мужчины в группе.

Рано или поздно мальчишка, подвергающийся издевательствам, подрастает и становится сильнее. Теперь он может сам обидеть кого-нибудь маленького и слабого и, как правило, пользуется этой возможностью (к счастью, есть исключения). Издевательства над новичками в студенческих братствах, сопровождаемые палочными побоями, а то и чем-нибудь похуже; традиционно тяжелые условия интернатуры в медицинских учреждениях как обязательное испытание для молодого врача; особое отношение к "салагам" в военных учебных заведениях и в армии -- все это примеры суровой инициации для очередного поколения, которую проводят предыдущие поколения, пережившие такие же издевательства.

Лозунг, оправдывающий все эти ритуалы инициации, обычно звучит так: "Я обращаюсь с тобой так, как обращались со мной", -- и в этом явно проявляется отождествление с агрессором. Издевательства в студенческих братствах вновь и вновь воспроизводят опыт младших братьев, терпящих притеснения от рук сильных и злых старших братьев. Младший брат становится объектом враждебности и по отношению к старшему брату играет ту же роль жертвы, какую тот сам играл по отношению к отцу. Такое повторение схемы "я обращаюсь с тобой так, как обращались со мной" обычно осуществляется не сознательно, но происходит автоматически.