ЧЕМУ БЫТЬ СУЖДЕНО…

ЧЕМУ БЫТЬ СУЖДЕНО…

Речь здесь пойдёт о русском фатализме, о склонности полагаться на «кривую», которая «вывезет». Эта наша особенность тесно связана с русским терпением и, к сожалению, с ленью. Вспомним в этой связи общеизвестную сказку про лентяя Емелю, которому без всяких с его стороны усилий выпало счастье случайно выловить волшебную щуку, исполнявшую любые его желания. Когда эту сказку прочитали японцам, они были возмущены: ведь это чистая пропаганда тунеядства! И как только может русским эта позорная история нравиться! А вот может, как нравятся всевозможные «пирамиды», лотереи, игральные автоматы и прочие способы обогащения без особого труда.

Это полная противоположность протестантской морали, где материального благополучия можно добиться только честным, упорным трудом.

Не правда ли, любопытно, что в частотном словаре русского языка среди наиболее часто встречающихся в нашей речи слов — глаголы в неопределённо-личной форме, вроде «обойдётся», «утрясётся», «(само собой) образуется» и т.п. Мы любим выражения вроде «что ни делается, всё к лучшему», «перемелется — мука будет». Если случается что-то непредвиденное, то это «откуда ни возьмись», «как гром среди ясного неба». Все эти слова в большинстве совершенно непереводимы на другие языки. Общий их смысл — беда приходит откуда-то извне, непонятно откуда. Беда не «обойдёт» тебя, она случается как-то сама. И можно надеяться, что, как она сама пришла, так сама и уйдёт, всё «обойдётся».

Но самое замечательное в этом смысле слово — это русское «ничего!». Что-то неприятное случилось? Ничего, обойдётся как-нибудь!

Русский фатализм проявляется и в так называемом консервативном синдроме, нежелании перемен. Не хотят перемен и англичане. Но они не хотят, потому что уважают свои традиции, а мы — потому что боимся, как бы не вышло ещё хуже. Лучше уж старое зло, чем что-то ещё неизвестное и потому пугающее.

Поэтому русские неохотно переезжают на другое место, медлят развестись с нелюбимым супругом, годами затягивают ремонт в квартире.

В этом отношении мы отличаемся от наших братьев украинцев, у которых есть пословица «Гирше та инше» — пусть хуже, но зато хоть по-другому.