Частная собственность и демократия

Частная собственность и демократия

Заметим, что полемика по поводу взаимосвязи частной собственности и демократии не раз возникала и в прошлом. В этом отношении представляет большой интерес статья М. Вебера «О буржуазной демократии в России», относящаяся к началу XX века. Полемизируя с теми, кто полагал, что демократические ценности автоматически рождаются частнособственнической экономической системой, Вебер писал:

«Как бы сильно не приходилось в борьбе за такие „индивидуалистические“ жизненные ценности („неотчуждаемые права человека“ — С. К.) учитывать „материальные“ условия окружающего мира, столь же мало можно было бы предоставить „реализацию“ этих ценностей „экономическому развитию“. Шансы „демократии“ и „индивидуализма“ нынче были бы куда как невелики, если бы в „развитии“ их нам пришлось полагаться на „закономерное“ действие материальных интересов»[107].

И далее Вебер иронизирует над теми, кто живет в постоянном страхе, будто в мире окажется в будущем слишком много демократии и слишком мало «авторитета», «аристократии» и «уважения» к должности. «О том, чтобы деревья демократического индивидуализма не выросли до небес, уже позаботились и даже с избытком, продолжает Вебер. — Весь опыт говорит о том, что „история“ неизбежно вновь порождает „аристократии“ и „авторитеты“, за которые может цепляться всякий, кто найдет это необходимым для себя или — для „народа“… Все экономические метеоприборы указывают в направлении возрастающей „несвободы“. Просто смехотворно приписывать современному развитому капитализму в том виде, в котором он ныне импортируется в Россию и существует в Америке, приписывать этой „неизбежности“ нашего хозяйственного развития избирательное сходство с „демократией“ или даже „свободой“ в каком-либо смысле слова, в то время как вопрос-то может ставиться только так: как вообще „возможно“, чтобы при его господстве все это, то есть демократия и свобода, продолжалось? фактически они существуют лишь там, где за ними решительная воля нации не дать править собой как стадом баранов»[108]. Итак, по Веберу (и с этим выводом можно вполне согласиться), демократия и частная собственность, в том числе капиталистическая, не связаны напрямую, хотя капитализм и имел своей предпосылкой правовое освобождение личности. Связь между ними опосредована целым рядом политических феноменов — наличием необходимых для реализации демократической формы правления политических институтов, наличием давних и прочных демократических традиций, уровнем политической культуры властей придержащих и народных масс. Имея в виду все это, Вебер и пришел в своей статье к выводу, что тогдашняя «Россия „не созрела“ для честной конституционной реформы»[109].

Для осуществления и поддержания демократии мало одного желания верхов и низов, их видимого согласия по этому вопросу. Масса граждан, включающая в себя все слои общества, должна быть элементарно воспитана и, таким образом, подготовлена к демократическим инновациям. В противном случае эти инновации отторгаются обществом как чужеродное тело. Вспоминается в связи с этим Герберт Спенсер:

«Никакие хитро придуманные политические учреждения не могут иметь силы сами по себе. Никакое сознание их пользы не может быть достаточно. Важно только одно — характер людей, к которым применяются эти учреждения… Всякий раз, когда недостает гармонии между характером людей и учреждениями, везде, где учреждения введены насильственно революцией или навязыванием преждевременных реформ… является разлад, соответствующий этап несообразности»[110].