2. РАЗГОВОРНАЯ РЕЧЬ КАК ОСОБАЯ СИСТЕМА

2. РАЗГОВОРНАЯ РЕЧЬ КАК ОСОБАЯ СИСТЕМА

Какие представления у нас возникают, когда мы думаем о разговорной речи? Видимо, это короткие фразы — реплики, обращенные к другому, т. е. к собеседнику, и рассчитанные на ответную реакцию. Иными словами, нам прежде всего представляется речь диалогическая — говорит то один, то другой, то третий. Далее, это речь "простая", т. е. не книжная, без всяких слов типа следовательно, исходя из, включая, по мнению и т. п. Конечно, в разговоре предложения заведомо короче, чем на письме: без причастных и деепричастных оборотов, без приложений наподобие Сергеев, хирург с двадцатилетним стажем работы в Центральной городской больнице. Конструкции типа принимая во внимание тоже там едва ли встретятся. Зато, вероятно, там часто будут встречаться всякие "нерекомендуемые" словечки — этот, как его, ну, в общем, такой весь и другие "слова–паразиты".

Эти представления приблизительно соответствуют действительности. Вместе с тем не они являются главными в описываемом далее подходе к научному изучению разговорной речи (сокращенно — РР). Итак, уточним прежде всего объект исследования, как его впервые представили авторы книги "Русская разговорная речь" (1973).

Прежде всего РР, которую изучают авторы этой книги, — это отнюдь не просторечие, не разговоры любых людей на лавочке или завалинке. Это, однако, и не та разговорная речь, которая представлена в литературных произведениях в виде "прямой речи" персонажей (о прямой речи как факте литературы см. фрагменты работы Л. Я. Гинзбург в приложении 1, "Тексты"). Это и не речь учителя у доски, докладчика или телеведущего, хотя указанные жанры существуют как раз только в устной форме.

Что же в таком случае имеется в виду?

Имеется в виду спонтанная, непринужденная устная речь образованных носителей современного русского литературного языка. Эта речь лишена черт просторечия и свободна от "уличного" жаргона и диалектизмов.

Самое же важное — это то, что РР рассматривается как особая, отдельная языковая система. Поэтому, как сразу отметили авторы книги "Русская разговорная речь", термин речь здесь условен. Следовало бы говорить о разговорном языке, но словосочетание "разговорная речь" уже стало привычным, и авторы не стали ломать традицию.

РР (по крайней мере в современной русской культуре) существует параллельно с системой кодифицированного литературного языка (сокращенно — КЛЯ). Три особенности внеязыковой ситуации влекут за собой использование РР:

• 1) неподготовленность, спонтанность речевого акта;

• 2) непринужденность высказывания;

• 3) непосредственное участие говорящих в речевом акте.

Непринужденность определяется наличием между участниками

речевого акта неофициальных отношений. Поэтому, например, из круга рассматриваемых текстов выпадает обмен мнениями на каком–нибудь официальном собрании, где говорящие в соответствии с ситуацией пользуются устной формой КЛЯ. Иначе говоря, вне поля нашего внимания останутся высказывания типа "Уважаемый Петр Николаевич справедливо заметил, что… Я же, со своей стороны, придерживаюсь несколько иного мнения".

Речь телеведущего или радиоведущего может, а иногда и должна, выглядеть как непринужденная. На деле же она всегда обдуманна и в нашей традиции ближе к стилю и манере речи людей образованных. Опытные и очень свободно держащиеся перед камерой телеведущие говорят, что они о камере забывают. Да, но ровно настолько, насколько это необходимо, чтобы не выходить из уже созданного образа, как это виртуозно делает, например, Светлана Сорокина. Таким образом, хорошая публичная речь должна выглядеть непринужденной и спонтанной, не являясь таковой. То есть собственно разговорной в указанном понимании она не является.

Зато безусловный интерес для изучающих РР представляют разговоры в автобусе или в магазине, если их участники говорят на литературном языке, а не пользуются просторечием. Это значит, что нас будут интересовать диалоги типа: Вам на следующей! — Уже? А не за угол?

• Или: — Кило за одиннадцать, пожалуйста, покрупнее.

• Или: — А тридцать шестой есть?

Критерий (3) не исключает разговоры по телефону, поскольку телефонные беседы в общем случае, если вы не звоните в официальное учреждение и не оставляете сообщение на автоответчике, предполагают столь же непосредственное участие и взаимодействие собеседников, что и разговоры лицом к лицу.

Ситуации, когда общение автоматически, естественно, ведется непринужденно, определяются культурой и обычаями. Соответственно это отражается и в языке, и в речевых жанрах, речевом этикете. В разных языках ситуативное разграничение РР и КЛЯ может быть весьма различным. Например, по моим наблюдениям, высокообразованные представители австралийского академического сообщества в своих устных обменах мнениями гораздо дальше от КЛЯ, чем их британские собратья — в Англии иной речевой этикет. В Австралии студенты могут обращаться к своим наставникам просто по имени, минуя все титулы. В Германии я не могла добиться от младших коллег иного обращения, нежели "фрау профессор". Нередко в пределах одной ситуации — например, в беседе врача и пациента, студента и преподавателя и т. д. — используются и РР, и КЛЯ, что представляет собой особую задачу для исследователя.

И все же главное в том подходе к изучению РР, который был некогда предложен М. В. Пановым, состоит в обнаружении в РР качеств особой по сравнению с КЛЯ системы.

РР предлагается считать особой системой потому, что на каждом ее уровне, будь то фонетика, морфология или синтаксис, действуют закономерности, свойственные именно РР в противоположность КЛЯ.

Что это за закономерности и чем они обусловлены?

В самом общем виде особенности РР связаны с тем, что значительная часть информации содержится не в тексте самого высказывания, а в ситуации общения, взятой в целом (так называемая конситуативность разговорной речи). Соответственно говорящий (неосознанно, но неуклонно) ориентируется на то, что слушающий без труда сумеет извлечь нужную ему, хотя и не присутствующую в явном виде, информацию: ведь слушающему в той же мере доступен многослойный контекст ситуации общения.

Из чего этот контекст складывается? Это прежде всего время и место действия, которые являются общими для участников коммуникации; мимика и жесты участников коммуникации, особенности стиля общения, т. е. речевой этикет, принятый в данной среде, и т. д.

Прочтите следующие минидиалоги, записанные на магнитофон и приведенные в книге "Русская разговорная речь. Тексты" (М., 1978) (курсивом выделены пояснения авторов книги; знак / указывает на неокончательную интонацию, // - на окончательную. Идеограмма угу условно передает утвердительное междометие, произносимое с закрытым ртом).

1. А. Я там (где спит ребенок) открыла (окно) / ничего?

Б. Где? У Кирилла?

А. Угу//.

Б. Хорошо / хорошо //.

А. Посмотри / не открылось бы много (широко) II.

2. А. А разрезать ему яблоко у тебя нет? Б. Как это нет // Вот // (дает нож).

А. Ты что его / с собой носишь?

Б. Я не с собой / а он у меня в сумке лежит //.

Ясно, что в диалоге (1) местоимение там в реплике А рассчитано на однозначное понимание со стороны Б. И Б переспрашивает не столько затем, чтобы уточнить, сколько для продолжения обмена репликами.

В диалоге (2) первая реплика А несомненно подразумевает нож, а не какой–либо иной режущий инструмент. Поэтому Б и отвечает Как это нет, имея в виду, что нож есть.

Представьте себе, что Б отвечает, как это называют учителя в школе, "полным ответом": "Нет, я не ношу этот нож с собой, он лежит у меня в сумке". Мало того, что такая фраза звучит неестественно, она еще и двусмысленна: если Б ходит с сумкой, это, видимо, и значит, что нож она носит с собой.

Очевидно, что восполнение текста здесь излишне и ломает саму структуру диалога. В этом и состоит системность: "пропуски" в РР — это не случайности, а закономерности ее структуры, иначе говоря, это вообще не пропуски, это структурные особенности PP.