Любовь украшает, любовь усиливает

Любовь украшает, любовь усиливает

Влюбленный видит в любимой больше, чем кто-нибудь другой. Он восхищается ее внешностью, преувеличивает красоту лица, фигуры или личности. Он вкладывает в нее то, чего в ней нет, но это неважно: он хочет, чтобы так было, он в ней это видит и любит ее за это. Как мы знаем, романтическая любовь создает несуществующий облик воз­любленной. Влюбленный почти не знает реальную девуш­ку. Он влюблен в ее идеальный образ или в такую, какой он хотел бы ее видеть. Аналогично и возлюбленная делает то же самое: она любит свое представление об избраннике или то, каким хочет, чтобы он был.

Все это неразумно. И с учетом того, что произойдет позже, когда влюбленные вступят в брак, абсолютно не­практично. Но вдобавок к рациональным, практичным, эф­фективным аспектам жизни существует еще и декоратив­ный, артистический аспект. Потребность украшать, созда­вать красоту есть у всех нас. Мы можем проследить ее вплоть до первобытного человека. На каменной стене пе­щеры первобытный охотник рисует оленя. Он также укра­шает свое оружие и свои инструменты. Он изготовляет из оленьего рога нож, а потом украшает его. Вырезает на нем рисунок.

Можно назвать этот первый нож образцом прикладного искусства. Когда первобытный охотник сыт и находится в своей пещере в безопасности, в свободное время он укра­шает окружающее, тем самым добавляет к своей жизни чисто декоративный элемент. Это мы называем чистым искусством.

И если романтическая любовь — искусство, она тоже должна обладать декоративными свойствами. Оно так и есть. Любовь приукрашивает любящих и все аспекты их любви. Соседская девушка может быть всего лишь доброй Элейн. Но влюбитесь в нее, и она превратится в «Элейну пре­красную, Элейну белокурую, девушку-лилию из Астолата»^[63]. Одна слеза из глаз любимой способна подействовать на нас сильней, чем вода семи морей. Встреча с возлюблен­ной — высочайшая драма, расставание с ней — величай­шая трагедия.